|
Воспоминания о далеком и близком
О.А.МИТРОШЕНКОВ
КАФЕДРА ФИЛОСОФИИ РАНХиГС:
ИЗ ПРОШЛОГО В БУДУЩЕЕ
Деятельность кафедры философии РАНХиГС – часть богатой истории страны и
отечественного философского знания. В этой истории были разные страницы, но в
основном траектория развития кафедры с момента ее рождения уверенно шла по
восходящей линии. На этом пути были и яркие личности, и глубокие философские
дискуссии и прозрения, и прекрасные книги, и влияние на культурный контекст всей
страны и многое другое.
Еще до моего прихода на кафедру в 2008 году я проникся глубоким уважением (со
студенческих лет) к ее ученым и преподавателям, которых знала вся страна и
которые составили гордость отечественной философии. Среди них – Э.А. Араб-Оглы,
Г.Е. Глезерман, В.С. Готт, А.И. Володин, И.С. Нарский, В.Е. Козловский, М.М.
Розенталь, Х.Н Момджян, Б.Н.Бессонов, Л.Н. Москвичев, С.Ф. Одуев, К.Х. Делокаров
и многие другие. Их вклад в философское знание адекватно отражал потребности
страны и общества и был вполне на высоте времени.
На кафедре в момент моего прихода работали Е.Л. Петренко, В.П. Торукало, В.Н.
Шевченко, Э.Я. Мозговая, А.А. Чернявская, В.Н.Ксенофонтов, Б.М.Шахматов, С.Б.
Роцинский (продолжает трудиться) и другие преподаватели. Все они встретили меня
исключительно доброжелательно. Сильной стороной этого состава кафедры была
высокая требовательность прежде всего к самим себе. Они не представляли себе,
как можно выпустить слабую книгу или не подготовиться к занятиям, выйти на
научную конференцию без основательного багажа с одним лишь «потоком сознания».
С особенной теплотой вспоминается профессор Кадырбеч Хаджумарович Делокаров, в
тот момент заместитель заведующего кафедрой по научной работе. Его отличали
неизменная доброжелательность, интеллигентность, улыбчивость, мягкий юмор, но
прежде всего – высокий уровень научных публикаций и требовательность к себе. С
ним было комфортно в любой ситуации. Готовность помочь людям – одна из ключевых
черт Кадырбеча Хаджумаровича. Его лекции пользовались неизменных успехом у
слушателей и аспирантов.
Самые добрые чувства связаны у меня с Валентиной Павловной Торукало. Она была
заместителем заведующего кафедрой по учебной работе и запомнилась тем, что могла
идти наперекор всевозможным бюрократическим регламентам и нормативам. Она
справедливо считала, что кто-то лучше подходит для аудитории, кто-то – для
написания статей и книг. Что, впрочем, не было взаимоисключающими моментами. С
самого начала она поручила мне подготовить рукопись учебно-методического
комплекса по философии, а затем и собственно учебник по философии. По поводу
учебной нагрузки она заметила, что это и будет моей нагрузкой. Потом она
возглавила кафедру, работала в этом качестве вполне успешно и остается только
сожалеть, что это было слишком непродолжительно. Она обладала несомненным
организаторским талантом (в 1990-е годы была первым вице-губернатором
Оренбургской области), и перспективным видением, хорошо понимала, как и куда
должна развиваться кафедра, тем более что в связи с объединением РАГС и АНХ
возникла совершенно новая ситуация. Кроме того, она умела прекрасно ладить с
людьми и выстраивать необходимые коммуникации.
Профессор Роцинский Станислав Борисович – прекрасный специалист по истории
зарубежной и особенно русской философии. Он издал несколько трудов по философии
В.Соловьева, активно участвовал в симпозиумах по творчеству этого великого
русского философа. Однако особое впечатление производила и производит
необыкновенная интеллигентность Станислава Борисовича, его неизменная
доброжелательность и доброта и, безусловно, философская эрудиция. Подобные слова
можно было бы сказать о Л.Н. Москвичеве, Е.Л. Петренко, В.Н. Шевченко и других
членах кафедры. К сожалению, некоторые из них уже ушли из жизни.
Были ли в эти годы какие-либо трудности и настораживающие проблемы на кафедре?
Да, были. Они были связаны с теми процессами, которые происходили в стране и
по-своему отражались в рамках кафедры философии.
Нарастала бюрократизация учебного процесса, требовалось заполнять множество
бумаг, форм и отчетов. Это отвлекало силы и время от содержательной работы,
качество которой страдало. В результате на кафедрах появлялись люди, для которых
бумажная работа стала смыслом их деятельности. Это обстоятельство подчас могло
даже омрачить отношения между людьми.
В связи с появлением новых тогда требований ВАК к публикациям появилась целая
индустрия «помощи» аспирантам и соискателям, чаще всего за отдельную плату. Т.е.
люди пристраивали статьи за деньги в журналы из списка ВАК. В результате все
получилось как всегда – публикации есть, равно как и всевозможные индексы
цитирования, в т.ч. зарубежные, а науки нет. Вернее, ее заменяет огромное
количество безликих серых «публикаций ради публикаций». Гонка за индексами
цитирования отвлекает силы от содержания и качества и совершенно очевидно не
стимулирует их. Такая ситуация просматривается сегодня не только по всей Москве,
но и по всей России.
В последние годы очевидной является тенденция увеличения нагрузки преподавателей.
Это не способствует росту качества их работы, особенно если учесть, что
требования руководства к наличию публикаций только возрастают, да и любой
профессор сам считает своим профессиональным долгом выходит на страницы научных
журналов с результатами своих исследований.
И совсем странным выглядит требование к кафедрам и преподавателям заниматься
набором студентов и зарабатывать деньги (возможно, странным это выглядит только
для меня). Речь не о том, чтобы «вознестись» в своей ипостаси преподавателя, но
преподавание и зарабатывание денег – это все же разные вещи. Чрезмерная
коммерциализация образования, как и других сфер, принесла множество издержек,
нейтрализовавывать которые придется еще долгие годы. Впрочем, это отдельный
разговор.
В своем сочетании эти проблемы и другие создают мультипликативный эффект и
серьезные трудности работе любой кафедры, страдает качество и уровень учебного и
научного процесса. Все проблемы можно преодолевать, но для начала не следовало
бы их и не создавать.
Все эти трудности отходили на задний план, когда в аудитории преподаватели
встречались со слушателями Академии. Это были, как правило, люди, получающие
второе образование, достаточно зрелые, и работать с ними было одно удовольствие.
Они учились у преподавателей кафедры философии, которые выводили их на
концептуальный уровень осмысления процессов в стране и мире, но и преподаватели
учились у них.
Среди слушателей были предприниматели, бизнесмены, политики, госслужащие (в т.ч.
очень высокого уровня), участники боевых действий в разных регионах мира,
Олимпийские чемпионы, чемпионы мира в разных видах спорта. Их личный опыт
концентрировал в себе историю страны и рассуждения их были, как правило,
интересными, глубокими и со знанием того дела и проблемы, о которых шла речь.
Оптимизм и удовлетворение внушала мысль о том, что своей работой мы готовим
управленческую элиту страны. Кроме того, обучение людей с разнообразным
жизненным опытом позволяло формировать всевозможные горизонтальные социальные
связи, что создавало новые возможности для самых неожиданных и креативных
комбинаций в различных сферах.
Разумеется, не все было гладко в этом процессе, приходилось встречаться и с
досадными издержками, например, когда приходилось ставить оценки людям, которые
появлялись на занятиях считанные разы или не появлялись вовсе. Некоторые могли
подолгу говорить ни о чем, приходилось жестко вводить их в пространство
обсуждаемой темы. Однако в целом конструктивная составляющая все же доминировала
над моментами деструкции.
Сегодня кафедра философии переживает непростые времена. Она находится в некоей
зоне турбулентности. Однако внушает оптимизм то обстоятельство, что философия
как форма и способ познания и освоения мира испытывала времена и потруднее. Над
ней «нависали» и религия, и идеология, и политика, и сциентизм, и прагматика, и
внутренние противоречия. Однако она существует более 2,5 тысяч лет и нет никаких
оснований считать, что этот тренд не продлится еще по меньшей мере столько же.
К началу страницы
|
